Врачебным ошибкам подбирают цену

Опрошенные «Ъ» представители врачебных и пациентских сообществ, а также юристы подвергли критике предложения об изменении Уголовного кодекса, представленные несколько дней назад Национальной медицинской палатой (НМП) совместно со Следственным комитетом России (СКР) и Всероссийским государственным университетом юстиции (РПА Минюста России). Изменения направлены на дополнительную регламентацию ответственности медиков в случаях, когда их работа влечет криминальные последствия. Впрочем, представители НМП подчеркивают промежуточный и рабочий характер предложений, а в СКР заявляют о готовности достигать с медицинским сообществом компромиссов по терминологии.

По действующему УК действия врачей, влекущие смерть или вред здоровью пациента, квалифицируются по ст. 109 (причинение смерти по неосторожности), ст. 118 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности), ст. 238 (производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности) и ст. 293 (халатность). В СКР считают, что ни одна из них «не учитывает особенности профессиональной медицинской деятельности». Говоря о возможных изменениях УК, заместитель руководителя главного управления криминалистики СКР Анатолий Сазонов отметил, что ведомство «не намерено привлекать медицинских к уголовной ответственности за врачебные ошибки» — речь идет об ответственности за «грубейшие нарушения стандартов и протоколов лечения». В НМП отмечают, что само понятие «врачебная ошибка» не закреплено законодательно: неофициально ее определяют как «добросовестное заблуждение врача, которое не содержит состава преступления», но представители медицинского сообщества считают, что на скамье подсудимых врачи оказываются именно в результате врачебных ошибок.

Разработчики предлагают ввести в УК специальные статьи — 124.1 (ненадлежащее оказание медицинской помощи), 124.2 (сокрытие нарушения оказания медицинской помощи), а также изложить в новой редакции ст. 235 (незаконное осуществление медицинской и (или) фармацевтической деятельности). Санкции за эти деяния пока обсуждаются, хотя СКР уже сформулировал свои предложения. Так, нарушение медицинским работником своих профессиональных обязанностей, которое повлекло по неосторожности гибель плода человека и (или) причинение тяжкого вреда здоровью человека (ст. 124.1), может повлечь штраф до 200 тыс. руб. или лишение свободы на срок до двух лет. Те же действия, повлекшие смерть человека, предлагается наказывать штрафом до 500 тыс. руб. либо лишением свободы до пяти лет. Если результатом нарушения стала смерть двух и более лиц, оно повлечет лишение свободы до семи лет. Внесение в медицинские документы недостоверных сведений и сокрытие «ненадлежащего оказания медпомощи другим медицинским работником», повлекшее смерть или тяжкий вред здоровью (ст. 124.2), будет наказываться штрафом до 300 тыс. руб. или лишением свободы до трех лет. Для руководящих работников штраф может достигать 1 млн руб., а срок лишения свободы — пяти лет. Расширение ст. 235 предполагает наказание за предоставление поддельных документов о медобразовании — штраф до 2 млн руб. или лишение свободы сроком от двух до семи лет.

С частью предложений не согласны в самой НМП, опасаясь возможного широкого толкования: «Не указано, какие именно нарушения профессиональных обязанностей врача будут трактоваться как причина того, что нанесен тяжкий вред здоровью пациента или причинена смерть», — уточняет президент НМП Леонид Рошаль. Медики считают, что появление термина «плод» приведет «к валу уголовных дел и к исходу врачей и акушерок из специальности акушерства». В СКР заявляют о готовности обсуждать термины с медицинским сообществом «и приходить к консенсусу», а господин Рошаль напоминает, что предложения «носят рабочий и промежуточный характер» и «не направлены на ужесточение наказаний медицинских работников».

Лига защитников пациентов и Гильдия защиты медицинских работников направили письмо на имя председателя СКР Александра Бастрыкина, в котором говорится, что разработка новых статей УК «не решит проблем с регулированием отрасли». Авторы считают, что ответственность медперсонала «за деяния с неосторожной формой вины» может быть не уголовной, а административной, и просят привлечь пациентские и врачебные сообщества к обсуждению новых норм об ответственности медиков.

Сопредседатель Гильдии защиты медицинских работников, доктор медицинских наук, профессор судебной медицины Виктор Колкутин считает расплывчатыми формулировки новых статей УК: их появление, по его мнению, «не улучшит отношения врач—пациент и приведет к еще большим злоупотреблениям». Глава Лиги защитников пациентов Александр Саверский напомнил «Ъ», что в работе врача «всегда есть доля неопределенности». По его мнению, пациенты, как правило, хотят, «чтобы плохой врач не работал и не вредил другим, а это не уголовная, а административная ответственность» — «вплоть до лишения права заниматься медицинской деятельностью». Исполнительный директор Гильдии защиты медицинских работников Дмитрий Виноградов считает, что из-за боязни уголовного преследования «врачам проще вообще не откликаться на призывы» о помощи: «Если человек будет оглядываться на статьи Уголовного кодекса, то он и делать ничего не будет, даже если может помочь».

Адвокат Иван Манюкин не видит необходимости в дополнении действующего закона. По его мнению, проблемы связаны с «правоприменительной практикой, низким качеством следствия, ложно понятой корпоративной солидарностью и наличием объективной возможности у лиц, совершивших преступление, изменять и фальсифицировать медицинскую документацию». Адвокат Павел Астахов также сомневается в необходимости введения новых составов в УК: «Никаких специальных норм не требуется, медицинский работник по своему должностному положению и так является спецсубъектом», его действия не приравниваются «к действиям простого человека с ножом». Господин Астахов уточнил, что проблема защиты прав пациентов и объективного рассмотрения «медицинских дел» назрела давно, но «сейчас гораздо важней повышать качество следствия и работу врачей, а не поправки в УК».